Дорогой, прошёл месяц, как мы разошлись. Все мои попытки объяснить причины пропали зря: ты ничего не понял. Твоя мама успела позвонить мне, моим родителям и всем знакомым, чтобы донести главную мысль: «И к лучшему, что так сложилось, потому что нам не нужны в семье дуры, а Н. точно дура, если её не устроил мой сын».

Попробую объяснить ещё раз, здесь. Да, у тебя нормальная внешность, нормальная работа. Ты не жадничал, когда были поводы дарить мне подарки, не отказывался помогать по хозяйству и тоже хотел детей. Звучит как идеал, да? Только вот, кроме этого, есть ещё куча нюансов человеческой личности.

За те семь лет, что мы прожили вместе, ты не сказал хорошего слова ни о ком, кроме себя. Слово «спасибо» было тебе незнакомо. Что я ни делала, всё было плохо. К тому же, ты тренировал на мне своё остроумие, напоминавшее мне школьников, которые нашли в классе слабого и самоутверждаются, дразня его. Да, порой твои шутки были остроумны, но вот добродушны — никогда.

Продавщица недодала пару рублей сдачи. То ли специально, то ли нечаянно обсчиталась. А я сгребла мелочь, не считая. Нет, тебе надо отобрать её, демонстративно пересчитать и громко, с хорошо поставленными интонациями Задорнова заявить на весь магазин: «Да, гуманитарий — это неизлечимая болезнь. Арифметике вас в школе не учили». Как себя чувствует при этом твоя жена, тебя не волнует.

Спрашиваю за обедом: «Понравилось?» — «Попрёт». — «То есть? Тебе невкусно?» — «Да вкусно, вкусно. Чего ты от меня хочешь?» — «Мог бы сказать спасибо, похвалить». — «Ты что, ребёнок, чтобы тебя хвалить? Ты взрослый человек».

Сбиваюсь с ног с маленьким ребёнком. Ты приходишь вечером домой. Конечно, ты не заметишь приготовленный обед, выглаженное бельё и сытую, чистенькую, ухоженную дочку. Зато оглядишься, подойдёшь и на запылившемся экране телевизора напишешь пальцем: «Протри меня».

Мы с друзьями на даче. Играю с дочкой в догонялки. Она убегает от меня, радостно вереща: «Ой-ой, спасите, сейчас меня поймают!» Ты, мужик, внезапно оказываешься между нами и с лёгкостью ставишь мне подножку. Я падаю. Больно. А ты, даже не пытаясь помочь мне подняться, весело ухмыляясь, поворачиваешься к друзьям: вот, мол, какой я молодец! А им явно было неловко.

Как я старалась, даря тебе подарки! Думала, что может тебя порадовать. Ловила и запоминала брошенные идеи. И всегда видела кислое лицо и слышала, что ты хотел бы немного не такое. Когда же я запоминала и покупала специально то, что ты похвалил в магазине, то вместо «спасибо» слышала: «Ну конечно, пока тебе не ткнёшь, ты сама ничего не сообразишь».

Финалом для меня стало, когда дочке было семь, и мы гостили у друзей, очень тёплых и любящих людей. После отъезда она была очень задумчива и вдруг спросила меня: «Мам, а папа тебя не любит?» Я аж поперхнулась: «С чего ты решила?» — «Ну вот дядя Саша любит тётю Олю, тётя Оля любит тебя, ты любишь меня. А папа никогда тебя и меня так не любит». Вот после этого я поняла, что моя дочь может так и вырасти, не зная, что такое настоящие нормальные отношения между мужем, женой и детьми — любовь, уважение, нежность.

Дорогой, ты задолбал. Я знаю, что ты прочтёшь, уверена, что узнаешь себя. С меня теперь хватит. А поскольку я не желаю тебе зла, надеюсь, что сделаешь хоть какие-то выводы.