Время от времени перевожу деньги в благотворительный фонд, помогающий детям с тяжёлыми заболеваниями. Очень нравится, что сотрудники фонда постоянно обновляют странички детей, рассказывают о новостях, показывают свежие фотографии. Особенно радуют новости вроде: «С момента операции прошёл уже год, у нас всё хорошо». Но как же задолбали некоторые жертвователи!
Тип первый — агрессивно-верующие. Они обязательно спросят, крещён ли ребёнок. Если выяснится, что нет, повздыхают и порассуждают, что понятно теперь, откуда рак у такого маленького. Очень трепетно относятся к оскорблениям чувств верующих, но о чувствах близких больного даже не задумываются. Собрал фонд деньги на лечение мальчика в Израиле. Но онкология — штука мерзкая, в какой-то момент стало понятно, что ребёнку осталось жить несколько дней. И вот тут время появиться подобному типу и требовать, чтоб мама бросила ребёнка одного и ехала в какой-то чудесный монастырь прочитать определённые молитвы. Потом этот гад не поленился несколько дней после смерти мальчика писать, что родители виноваты, не сделали ничего для спасения. А могли — им всё сказано было и про монастырь, и про молитву. Не захотели. Вот результат.
Второй тип — надзиратели. Они считают, что перевод денег даёт им право вмешиваться в жизнь семьи, которой нужна помощь. Они требуют дать телефон мамы, чтоб лично проверить, куда пошли пожертвованные сто рублей. Они тщательно отслеживают жизнь родителей в социальных сетях. Увидел фотографию мамы с прогулки в парке со вторым, здоровым ребёнком — впадает в ярость, пишет разоблачающие комментарии везде, куда дотянется. Чуть что — встаёт в красивую позу: «Я жертвователь, имею право».
Тип третий — истеричка. «Уже несколько часов нет новостей о состоянии Ванечки! Я так волнуюсь, плачу-плачу!» Ей прямым текстом объясняют, что маме Ванечки, который умирает в реанимации, немножко не до того, чтобы звонить и докладывать. В ответ: «Я понимаю. Но так переживаю, плачу-плачу. Как там Ванечка, какие новости?»
Ещё бывают обвинители. Врачи-убийцы в России загубили ребёнка! Нельзя так оставить. Надо написать в министерства, президенту и в Спортлото.
Славных, милых и прекрасных жертвователей больше. Но эти — задолбали.
Тип первый — агрессивно-верующие. Они обязательно спросят, крещён ли ребёнок. Если выяснится, что нет, повздыхают и порассуждают, что понятно теперь, откуда рак у такого маленького. Очень трепетно относятся к оскорблениям чувств верующих, но о чувствах близких больного даже не задумываются. Собрал фонд деньги на лечение мальчика в Израиле. Но онкология — штука мерзкая, в какой-то момент стало понятно, что ребёнку осталось жить несколько дней. И вот тут время появиться подобному типу и требовать, чтоб мама бросила ребёнка одного и ехала в какой-то чудесный монастырь прочитать определённые молитвы. Потом этот гад не поленился несколько дней после смерти мальчика писать, что родители виноваты, не сделали ничего для спасения. А могли — им всё сказано было и про монастырь, и про молитву. Не захотели. Вот результат.
Второй тип — надзиратели. Они считают, что перевод денег даёт им право вмешиваться в жизнь семьи, которой нужна помощь. Они требуют дать телефон мамы, чтоб лично проверить, куда пошли пожертвованные сто рублей. Они тщательно отслеживают жизнь родителей в социальных сетях. Увидел фотографию мамы с прогулки в парке со вторым, здоровым ребёнком — впадает в ярость, пишет разоблачающие комментарии везде, куда дотянется. Чуть что — встаёт в красивую позу: «Я жертвователь, имею право».
Тип третий — истеричка. «Уже несколько часов нет новостей о состоянии Ванечки! Я так волнуюсь, плачу-плачу!» Ей прямым текстом объясняют, что маме Ванечки, который умирает в реанимации, немножко не до того, чтобы звонить и докладывать. В ответ: «Я понимаю. Но так переживаю, плачу-плачу. Как там Ванечка, какие новости?»
Ещё бывают обвинители. Врачи-убийцы в России загубили ребёнка! Нельзя так оставить. Надо написать в министерства, президенту и в Спортлото.
Славных, милых и прекрасных жертвователей больше. Но эти — задолбали.