Солнышко светит, птички поют. Несу стаканчик из-под колы, оглядываюсь в поисках мусорного ведра. На километр вокруг нахожу единственную мусорку у дверей магазина. Подхожу к ней с твёрдым намерением исполнить гражданский долг, сохранить природу и вообще спасти мир от загрязнения. Но вот незадача: мусорка забита. За то время, что я пытаюсь впихнуть несчастный стаканчик в оставшееся пространство, продавщица, сидящая у дверей магазина и чешущая языки с товарищем, замечает моё кощунственное действо и начинает злобно клекотать:

— Это моя мусорка! Я за неё полторы тысячи рублей плачу! Твой мусор не из моего магазина, не смей даже его выбрасывать сюда, пошла вон!

Сказать, что я растерялась, значит не сказать ничего. Впрочем, собрав в себе всю накопленную храбрость и язвительность, я вопросила:

— Может быть, мне его на траву выбросить? Вам же здесь жить!

— Да и выбрасывай, но мою мусорку даже трогать не смей!

Не сдержавшись, я отошла и заплакала (я крайне эмоционально реагирую и на менее обидные события, да и к неприкрытому хамству не привыкла). В спину мне доносилось бурчание. Всю дорогу домой на маршрутке я плакала. Почему я могу позволить себе такое прямо в общественном месте? Да потому что знаю: всем наплевать, никто и не обернётся.

А пару дней назад я ходила в стоматологию с острой болью. Три дня я мучалась с нею и честно пыталась записаться через электронную очередь, но на утро четвёртого дня направилась к врачу. Чудесная женщина из регистратуры неразборчиво бросила номер кабинета: «…сятый». Я переспросила — мало ли, вдруг у них ещё и пятидесятый есть? Тётка, набрав в лёгкие побольше воздуха, выкрикнула: «Десятый!» Я отошла, услышав вслед: «Говоришь тихо — не слышат, говоришь громко — обижаются». Интересно, а нормально говорить эта милая женщина не пробовала?

Мужчина, стоящий за мной, поинтересовался у тётки, нельзя ли убавить дикий поток ураганного воздуха, направленный в лицо клиента и начисто сдувающий все документы со стола, в ответ на что пять минут по стоматологии звучали вопли: «Мы вас не звали, не нравится — валите к чёрту!»

Врач же, не менее добрая личность, недовольным голосом поинтересовалась у меня, какого дьявола я пришла в восемь утра, когда она хочет спать и не хочет работать. На это у меня совсем не осталось слов.

Раньше я искренне верила, что полные люди — самые добрые люди на свете (особенно женщины). Теперь же мне кажется, что пузо этих тёток наполнено ненавистью ко всему миру в сочетании с обломовской ленью, и они хамят всем окружающим, чтобы не лопнуть.