И снова я работаю на образовательной выставке от лица нашей туркомпании. И снова, снова меня безгранично радуют соотечественники. Ещё никогда до этого мне не было так дико стыдно за свою принадлежность к этой стране.

В этот раз у нас между стендов бродят целых три интуриста: швейцарец, швейцарка и англичанин. Я щебечу со швейцаркой на французском, отводя душу (потому что щебетать на языке любви в Минске больше не с кем) и радуясь жизни. Мы представляем boarding school и ожидаем потенциальных учеников.

* * *

К нам подходит молодой человек робкого вида, но добрый душой, и совковая бабуля. Я использую термин «совковый» независимо от возраста — это скорее обозначает состояние души и поведение. Шевелюра молодого человека выглядит, будто и без того редкие волосы добротно лизнула (и не раз) любвеобильная корова. Костюм «Привет, перестройка!» дополняет картину. Но у парня добрые глаза, поэтому ему прощаются прегрешения внешнего вида. Парень тихо стоит, немного говорит, вдумчиво слушает. Бабуля суетливо что-то ему говорит, но свой заключительный аккорд она мастерски играет в конце. Предлагаем оставить мыло или контактный телефон, так как компания обычно рассылает новостные письма и информацию об учёбе. Прищур бабули становится жёстким, и сквозь елейную патоку её лица течёт вопрос: «А заче-е-ем?» Я понимаю, что пахнет жареным, и неуверенно предполагаю: «Возможно, для будущей учёбы?» Бабуля парирует: «А вот в брошюрке-то телефончик указан, вот и всё, нам больше и не надо, ага». Ага, телефончик швейцарский, позвоните по нему и поболтайте от души, я не против абсолютно. Но, простите, не удерживаюсь: «Вы полагаете, я ваш банковский счёт взламывать буду?» Бабуля обдумывает моё предположение тщательно и, махнув рукой, бросает, что их прекрасно всё устраивает.

* * *

Пока мы с Барбарой продолжаем говорить и объяснять тонкости системы образования, люди просто уходят. Просто так. Ни «до свидания», ни «спасибо». После третьего такого случая моя швейцарка просто предлагает мне вести все переговоры, аргументировав тем, что я «понимаю этот советский менталитет». К своему стыду, я его действительно понимаю.

* * *

В качестве жеста дружбы, комплимента и уважения Барбара выставляет корзиночку с маленькими швейцарскими шоколадками. Коллега Сергей сокрушённо говорит: «Ой, зря». Я загадочно произношу всего одно слово: «Пылесосы».

К нам подходят две женщины средних лет. Пока одна мадам расспрашивает про школу, вторая выверенным движением запускает жменю в корзинку. Запуск проходит удачно, и только после наживы она невинно вопрошает: «Ой, я тут пару шоколадочек взяла, ничего?» Пока я поднимаю отвисшую челюсть, рука ныряет в корзинку второй раз. Дама радостно улыбается и запускает лапу уже в третий раз, добавляя к жесту фразу: «Ой, ещё парочку возьму». После этого дивного видения Барбара твёрдо ставит корзинку под стол и отныне выдаёт только одну шоколадку и только тем, кто имеет серьёзные планы на обучение.

* * *

Отдельной саги достойны пенсионеры. О, эти хватающие всё подряд любители халявы! К стенду подходит божий одуванчик и интересуется, можно ли получить у нас вот этот флажок со стола. Услышав категоричное «нет», задаёт стандартный вопрос: «А пакетика-то нет у вас?» Нет, бабуля, мы не пакетами торгуем, а услугами. Бабушка горестно вздыхает, но утешается, получив календарик.

Ещё был экземпляр, похожий, пардон, на бомжа. Ватник, щетина, что-то, похожее на кирзачи. С энтузиазмом, достойным торнадо, мужичок смёл всю печатную продукцию со всех стендов. По внешности не судят, но всё же меня терзает смутное сомнение, что в 80 лет дедок желал получать степень бакалавра.

* * *

Англичанин стоит рядом с нашими швейцарцами и о чём-то беседует. Неподалёку останавливается стайка школоло — по-другому назвать их, увы, не могу. Один из них (у кого, очевидно, спермотоксикоз так ударил в мозг, что тот окончательно атрофировался) робко и одновременно с вызовом, подбадриваемый смешками остальных вьюношей, бочком подбирается к англичанину и выдавливает: «Ха-ай». Роберт недоумевает, но вежливо здоровается. И тут случается самая соль: мальчишки стаей отскакивают от англичанина, мерзко гикая и хохоча. Я долго ломала голову, что бы это могло значить. Роберт тоже пребывал в недоумении.

Задолбал этот совковый менталитет, ей-богу.