Еду в электричке. Сижу в полупустом вагоне на второй от выхода скамейке, читаю книжку, посматриваю в окошко.
Входит он. В натовской форме из ближайшего военторга, с электроскворечником и микрофоном. Ругаюсь про себя, но думаю, что встанет около двери или на крайний случай у ближайшей к тамбуру скамейки — можно и потерпеть очередные излияния про «несчастного ветерана».
Не тут-то было. Встаёт в сорока сантиметрах от меня и начинает толкать свою речь в микрофон. Хотите узнать, что почувствовала я, — включите колонки на максимум и приложитесь к ним ухом. Рявкнула без всякого стеснения, чтобы отошёл от меня на пять метров и с той позиции клянчил деньги. Попрошайка состроил оскорблённое лицо и сказал примерно следующее:
— Хорошо, я буду петь без микрофона. Я понимаю, что мы живём в демократической стране, и вы вправе высказаться, но вы же могли надеть наушники! И вообще, я ветеран Афганской войны, контуженный. Эта песня тебе, матушка Чечня!
В общем, понятно: человек собрал в кучу всё, что вспомнил. И демократию, и Афганскую войну, и Чечню для пущего драматизма упомянул.
Поражает, что ему дали деньги. Спасибо хоть, что на меня не шипели из-за того, что посмела сохранить свои уши. Люди, вы поймите, никакой это не ветеран, особенно с учётом того, что в одну сторону он ветеран Чеченской войны, а в другую — уже Афганской. Таких составов, просящих только на моем родном направлении, несколько — ходят группами, парами, поодиночке. Сначала на просьбу показать удостоверения ветеранов убегали из вагонов, потом прокачались, стали показывать документы… напечатанные на обычном принтере.
Милосердные господа, пока вы таким способом заглушаете голос совести, незнакомые дядечки зарабатывают тысячи и тысячи рублей в день, а здоровые мужики рады им помочь, ведь куда проще спеть жалостливую сказку, чем пойти работать.
Студенты, вы в большинстве своём отдаёте не кровно заработанные, а деньги ваших родителей. Они кормят вас, а не левых самозванцев.
Бабушки, купите лучше внукам «киндер» или себе продуктов.
Не кормите наглых бездельников.
Входит он. В натовской форме из ближайшего военторга, с электроскворечником и микрофоном. Ругаюсь про себя, но думаю, что встанет около двери или на крайний случай у ближайшей к тамбуру скамейки — можно и потерпеть очередные излияния про «несчастного ветерана».
Не тут-то было. Встаёт в сорока сантиметрах от меня и начинает толкать свою речь в микрофон. Хотите узнать, что почувствовала я, — включите колонки на максимум и приложитесь к ним ухом. Рявкнула без всякого стеснения, чтобы отошёл от меня на пять метров и с той позиции клянчил деньги. Попрошайка состроил оскорблённое лицо и сказал примерно следующее:
— Хорошо, я буду петь без микрофона. Я понимаю, что мы живём в демократической стране, и вы вправе высказаться, но вы же могли надеть наушники! И вообще, я ветеран Афганской войны, контуженный. Эта песня тебе, матушка Чечня!
В общем, понятно: человек собрал в кучу всё, что вспомнил. И демократию, и Афганскую войну, и Чечню для пущего драматизма упомянул.
Поражает, что ему дали деньги. Спасибо хоть, что на меня не шипели из-за того, что посмела сохранить свои уши. Люди, вы поймите, никакой это не ветеран, особенно с учётом того, что в одну сторону он ветеран Чеченской войны, а в другую — уже Афганской. Таких составов, просящих только на моем родном направлении, несколько — ходят группами, парами, поодиночке. Сначала на просьбу показать удостоверения ветеранов убегали из вагонов, потом прокачались, стали показывать документы… напечатанные на обычном принтере.
Милосердные господа, пока вы таким способом заглушаете голос совести, незнакомые дядечки зарабатывают тысячи и тысячи рублей в день, а здоровые мужики рады им помочь, ведь куда проще спеть жалостливую сказку, чем пойти работать.
Студенты, вы в большинстве своём отдаёте не кровно заработанные, а деньги ваших родителей. Они кормят вас, а не левых самозванцев.
Бабушки, купите лучше внукам «киндер» или себе продуктов.
Не кормите наглых бездельников.