Так уж получилось, что я сумасшедший. Но не буйный. «Стабильный», как говорят в наших кругах. По статистике я должен быть уже мёртв. Ну, не живут шизофреники без надзора больше 19 лет. Выходят в окно, режут вены, вешаются, топятся или тихо угасают в спазмах.

А задолбало меня, что любой, услышав о моём диагнозе, шарахается так, будто я его сейчас расчленю, аки Декстер, или съем, как Ганнибал Лектер. Задолбал штампованный образ маньяка-сумасшедшего. Маньяки, да будет вам известно, в кругу знакомых, друзей и семьи — милейшие и тишайшие люди. Мрачный и насупленный, ненавидящий человечество шизофреник, который в дни приступов просто забивается с нейролептиками под матрас, потому что его тошнит от любого запаха, звука и прикосновения, — вовсе не то, что может вам угрожать.