С детства нас учили, что любой труд полезен, любой труд почётен. Все читали стихотворение «Что такое хорошо и что такое плохо?». Книги про героизм преодолевших себя или про людей, рисковавших жизнью ради спасения других, — рыцарей, солдат.
Мы выросли. Жизнь шагнула дальше нас. Я понимаю, что раньше положенного стал вести себя как старый брюзжащий пенсионер. Я работаю пожарным в конторе под гордым названием МЧС, которую сами мы называем «Министерством чудес и сказок».
О зарплате в 9 тысяч плакать не буду, хоть все и удивляются: «Ты ж в МЧС работаешь, хорошо получаешь!» Чтобы не жить, а выживать, я работаю параллельно слесарем в больнице. Считаю себя (думаю, как и многие) глубоким неудачником.
Вот мне стало интересно: что думают о нас люди, у которых случилось несчастье? Хоть один может представить, кто вас будет спасать? И вас, и ваше имущество, и ваших собак, и ваших котов с вашими хомячками, когда вы сами себя ведёте как хомячки. 95% процентов вызовов — по тупости или по пьяни (одно и то же). Могу лишь сказать, что мы приедем. Несмотря на зарплату, несмотря на пробки, на раздолбанные дороги, на технику, что старше меня, на вечные обвинения в медлительности. Я уже пять лет как устал объяснять, что на сборы у нас уходит минута, редко больше. Всё остальное время — дороги и водители, которые либо не знают правил, либо им похрен на пожарную машину с мигалками, и съехать на обочину без нашей подсказки, приправленной матюками из динамиков, они не сообразят.
Вас спасают неудачники. Неудачники без личного жилья и транспорта. Неудачники, которым на профсоюзных собраниях рассказывают, как шишкам из главного управления раздают квартиры, а тебя за неудовлетворительное количество подтягиваний лишают уже второй премии, невзирая на риск быть заваленным горящим потолком на пожаре, что было десятки раз. Мы привыкли, что спасение утопающих — давно не подвиг. Просто обидно, что про спасение человека помнят три дня, а про Крымск — месяц.
Мы выросли. Жизнь шагнула дальше нас. Я понимаю, что раньше положенного стал вести себя как старый брюзжащий пенсионер. Я работаю пожарным в конторе под гордым названием МЧС, которую сами мы называем «Министерством чудес и сказок».
О зарплате в 9 тысяч плакать не буду, хоть все и удивляются: «Ты ж в МЧС работаешь, хорошо получаешь!» Чтобы не жить, а выживать, я работаю параллельно слесарем в больнице. Считаю себя (думаю, как и многие) глубоким неудачником.
Вот мне стало интересно: что думают о нас люди, у которых случилось несчастье? Хоть один может представить, кто вас будет спасать? И вас, и ваше имущество, и ваших собак, и ваших котов с вашими хомячками, когда вы сами себя ведёте как хомячки. 95% процентов вызовов — по тупости или по пьяни (одно и то же). Могу лишь сказать, что мы приедем. Несмотря на зарплату, несмотря на пробки, на раздолбанные дороги, на технику, что старше меня, на вечные обвинения в медлительности. Я уже пять лет как устал объяснять, что на сборы у нас уходит минута, редко больше. Всё остальное время — дороги и водители, которые либо не знают правил, либо им похрен на пожарную машину с мигалками, и съехать на обочину без нашей подсказки, приправленной матюками из динамиков, они не сообразят.
Вас спасают неудачники. Неудачники без личного жилья и транспорта. Неудачники, которым на профсоюзных собраниях рассказывают, как шишкам из главного управления раздают квартиры, а тебя за неудовлетворительное количество подтягиваний лишают уже второй премии, невзирая на риск быть заваленным горящим потолком на пожаре, что было десятки раз. Мы привыкли, что спасение утопающих — давно не подвиг. Просто обидно, что про спасение человека помнят три дня, а про Крымск — месяц.