В свои 34 я ещё не забыл, как сам рос, как играл. Не забыл, как папа приходил с суток, и я тихо-тихо себя вёл на кухне, пока жили в однокомнатной квартире, или в своей комнате, когда мы смогли переехать. Мне объяснили, что папа устаёт, что ему надо отдыхать. Причём рано так объяснили. Года в четыре я уже считал это святой истиной: когда папа приходит с суток, мне надо дать ему поспать, прежде чем прыгать по нему. То есть можно попрыгать, конечно, пока он не лёг, но когда лёг — тыц, тихонько и тихонько.

Я помню, что всегда убирал игрушки. И вытаскивал их из коробки ровно столько, сколько надо, чтобы поиграть. И остальные не разбрасывал. Я помню, что было нельзя играть мамиными украшениями, папиными часами, посудой и едой. Я помню, что без разрешения брать вещи родителей нельзя. Я помню, что есть правила. Я помню это всё с ранних лет.

У меня было счастливое детство. Возможно, благодаря этому детству я сейчас не нарушаю правил дорожного движения без суровой необходимости (ну, кроме скоростного режима иногда, когда это никому не мешает и не угрожает). Я не считаю возможным пролезть без очереди, потому что так делает тот, кто считает себя лучше других (а за это можно и в торец заполучить совершенно логично, ибо никому не нравится, когда кто-то считает, что он лучше, и имеет право не тратить своё время). Я привык уступать место старшим в транспорте. Я привык уважать других людей.

Я не считаю, что меня в детстве в чём-то ограничивали сверх меры. Я считаю, что ограничивать детей надо, иначе из них вырастает то быдло, что лезет без очереди и очень удивляется, когда на границе с Финляндией финский таможенник отгоняет его машину в са-а-амый конец очереди и потом ещё и досматривает с пристрастием. Да, видишь ли, они не считают, что некоторые звери равнее других.

Задолбали меня дети без ограничений и родители, уставшие от своих детей. Детям надо объяснять, что можно, а что нельзя. Детям надо давать пример своим поведением. Детей надо любить, но нельзя ни им, ни себе прощать кучу мелочей. Потому что именно так выращивают таких подруг, которые запихивают под диван свои вещи, вместо того чтобы их убрать. Нам с этими детьми жить, причём нам будет уже лет 50–60, когда это долбонечто дорастёт до социально активной позиции. А в 50–60 бороться с людьми, у которых нет встроенной планки-ограничителя, тяжело, друзья мои.