С детства меня приучали к тому, что я живу в обществе. Что старых нужно уважать, не обижать малышей, пропускать вперёд женщин, помогать тем, кто слабее, не мешать соседям, уважать чужие интересы.

Детский сад. «Давай ты отдашь мне свою печеньку, а я тебе свою», — говорит мне девочка в группе. Отдаю. «А вот и не дам!» — весело смеётся она, запихивая себе в рот обе печенюшки. Реву.

Школа. Раздевалка. По ней с хохотом носятся старшеклассники, перекидывая мою шапку, как волейбольный мяч. «Ну ты и дебильное существо!» — гогочут они над моими слезами.

Еду в школу на трамвае. Трамвай полон, и на очередной остановке мне приходится выйти, чтобы выпустить выходящих. «Пропустите, я с ребёнком!» — около дверей внезапно оказывается мамаша с дитём, оттеснив меня в сторону, где меня легко сносит выходящий поток. Я жду следующий трамвай и таюсь от кондуктора, чтобы не заметила, поскольку денег на ещё один билет уже нет.

От чистого сердца предлагаю пожилой бабушке донести сумки. «А-а-а! Ворюга малолетний! Наркоман паршивый!» — внезапно кричит бабка. От испуга убегаю прочь, слыша за спиной крики: «Милиция!»

Институт. «Ой, а помоги мне задачку решить!» — щебечет однокурсница. Помогаю. «Хи-хи, да, Маш, развела лоха, он мне всё решил!» — вдруг доносится из коридора, куда однокурсница вышла.

Квартира. Стараюсь не включать музыку, чтобы не мешать соседям, поскольку знаю, что у них маленький ребёнок. «Опять вы устроили гам, сволочи!» — ломится в дверь сосед, когда я в кои-то веки приглашаю к себе друзей, чтобы тихонько посидеть. Объяснения ни к чему не приводят.

А потом вдруг до меня дошло: какие бы мной ни были приложены усилия, никто их не оценит. Моё доверие обманут, мою слабость высмеют. Моей учтивостью воспользуются, а в качестве благодарности будут считать за говно. Мои добрые позывы будут рассматривать с прищуром: «А не задумал ли ты пакость?», мои попытки как-то учитывать интересы запишут в обязанности, а просьбы о взаимности встретят с поджатыми губами и сморщенным лицом — ах, как этот человек может требовать такое!

И если раньше мне нравилось ощущать себя нужным, помогая кому-то, то теперь несоизмеримо больше удовольствия я получаю от того, что могу отказать, пройти мимо, сделать вид, что не замечаю. Просто потому, что мне так хочется.