Довелось мне в этом году побывать в числе организаторов ЕГЭ во второй волне. Особо туда не рвался, но поскольку был в приёмной комиссии университета, на территории которого проходили экзамены, к этому делу в добровольно-принудительном порядке был привлечён.

Я, как и многие мои коллеги, никогда не был сторонником ЕГЭ. И дело не в том, что его сложно сдать, а в том, что такая форма сдачи экзамена сильно меняет подход к школьному учебному процессу не в лучшую сторону, поскольку нередко процесс обучения сваливается в натаскивание к этому самому ЕГЭ. При этом главная заявленная цель — сделать экзамены беспристрастными и объективными — не достигнута ни разу. Что творится в некоторых южных регионах (да и в столице), как там некоторые ребята получают свои 100 баллов по рускаму езыку и другим предметам — секрет Полишинеля. У нас на севере с этим лучше: нарушений и нечистых на руку абитуриентов сравнительно мало.

Итак, утро. За день до экзамена в здании были опечатаны вообще все двери. Помимо аудиторий, опечатали также створки лифтов и даже дверцы в ниши в стене глубиной сантиметров тридцать, где обычно стоят пожарные краны и электрощитки. Даже кабинет завхоза опечатали. Руководитель пункта даму на работу поначалу хотела не пускать — дескать, она посторонняя. Не пускали и электромонтёров с сантехниками, которые приходили чинить оборудование по заявкам.

Университет — девятиэтажное здание. ЕГЭ почему-то проходит только на четвёртом и восьмом этажах. В университете есть лифт, даже вызван на работу лифтёр (наряду с завхозом — единственный, кого пустили в экзаменационный пункт), но подниматься на лифте на восьмой этаж руководитель пункта запретила! Нигде в правилах пункта про запрет пользования лифтом не нашёл, поэтому уточнил. Сослались на то, что из экзаменационного пункта должен быть только один выход. Ну да, у нас же выход из лифта не на первом этаже здания, а в секретном бункере в километре под землёй, я и забыл. Да и вдруг среди студентов Джон Макклейн попадётся, который сможет проникнуть в шахту прямо по ходу движения?

Пришли абитуриенты. Одна девушка с травмой ноги — еле ходит. Ей на восьмой этаж. Никого не волнует — идти надо пешком. Дежурным на входе тоже сплошное удовольствие бегать по лестницам с каждой группой абитуриентов и передавать их в руки дежурным по этажу.

По правилам экзамена мобильные телефоны проносить на территорию пункта нельзя. Если, допустим, у человека выпадет из кармана телефон во время ЕГЭ, организаторы должны выгнать экзаменующегося, даже если телефон выключен. Если телефон зазвонит в сумке, оставленной в аудитории на специальном столе, тоже должны выгонять. Вот объясните, зачем это правило ввели? Я-то, дурак, думал, что выгонять надо за использование мобильника, а не за факт его наличия, тем более что всё равно никакого места для хранения техники на входе в пункт не обеспечено. Организаторам, к слову, тоже запрещено пользоваться электронными устройствами. Подобных глупых правил выше крыши.

Что интересно, организатор вполне может нарваться на штраф в несколько тысяч при том, что за один день работы он получит 300–400 рублей. Кстати, их до сих пор не заплатили.

При этом главные организаторы, которые неукоснительно требуют исполнения всех требований, умудрились перед первым днём не обзвонить всех сотрудников, кто должен был принимать участие в ЕГЭ, в итоге получили нехватку персонала. В отдельных аудиториях было всего по одному организатору, что является прямым и грубейшим нарушением основополагающих правил. Никого это не волнует.

Что в остатке? Для детей, которые и так волнуются, у которых решается судьба, драконовскими и нелогичными правилами мы создаём дополнительную стрессовую ситуацию, при этом основная задача — обеспечить честную и объективную оценку, — как показывает практика, всё равно не решается. Вот такие вот правила, а также люди, которые их придумывают и воплощают в жизнь в соответствии с пословицей про дурака и молитву Богу, задолбали до глубины души.