Есть такая профессия. Никого не интересует, печален ты или весел, что у тебя не всё хорошо дома; что ты разругался в хлам с новой знакомой; что на дороге тебе не уступил таджик на тонированной «Оке»; что ты опять порезал палец, когда вечером готовил себе что-то пожрать; что, как обычно, ночью ты совсем не успел поспать; что вчера было слишком много работы, ты не ел, не думал, машинально слушал, лечил кого-то; что для тебя они всего лишь части тела, каждая из которых болела или не болела; что тебе всё равно, какого цвета у них глаза…

Тебя больше волнует, что опять в машине барахлят тормоза; что ты давно не встречался с друзьями, а надо поговорить, но в выходные придётся ехать к маме, и главное — не забыть, у кого из родных поминки, а у кого день рождения. Но даже если забыть, это же не преступление. Они понимают, что ты работаешь на износ, и после тяжёлой недели какой с тебя спрос? Перепутал чуток, что теперь — стреляться? А мама ещё спросит: «Сынок, как твоя диссертация?»

Есть такая профессия. Им про тебя ничего совершенно не интересно. Они не спросят, успел ли ты сегодня сходить на обед, какой твой любимый футбольный клуб и любимый цвет, достаёт ли тебя сосед слева (тот, который орёт по ночам «Россия форевер!» и которому ты грозился шею сломать). Им на всё это глубоко наплевать. У каждого своя длинная или не очень речь о том, как не получилось у них себя сберечь, как эта жизнь обошлась с ними сурово. От тебя они ждут только одно-единственное слово: «Да». Каждому из них ты должен помочь. Всегда.

Есть такая профессия. У тебя нет прав ни на кураж, ни на депрессию. Нет прав на ненависть, на симпатию, на любовь. Бесстрастный, внимательный, вежливый… Внутри закипает кровь, сжимаются кулаки, хочется в морду дать? Здесь нельзя, здесь надо уметь себя держать. Вдох-выдох, надел халат, вошёл в равновесие… Ты же доктор. Есть такая профессия.