Разрешите представиться: кардиохирург. Нет, меня не задолбали пациенты на операционном столе, не задолбали их родственники и иже с ними. Меня задолбали граммар-наци, писающие кипятком от ошибок в речи или на письме. Мало читаю? Нет! Я читаю очень много — профессиональная литература, конференции и т. д. Достоевского никогда не читал? А как мне помогут его произведения хорошо провести сложную многочасовую операцию?

Разговариваю с родственницей пациентки, которой предстоит аортокоронарное шунтирование. Девушка почти слёзно просит описать, что предстоит перенести родственнице. Вкратце и доступно пишу. Отдаю листок. Девушка читает, морщится: «У вас тут ошибка в слове…» Недоверчивый взгляд. Отлично! Сейчас побегу штудировать справочники по русскому языку. Подумаешь, умрёт твоя родственница. Что такого в том, что я вдруг не знаю какой-либо этап операции? Но ведь зато говорю и пишу правильно! Словом, говорят, можно спасти. Цыкну на сердце — ишь, распоясалось! Глядишь, как новенькое заработает.

Операция, к слову, прошла хорошо. Пациентка меня от всего своего хорошо работающего сердца благодарила, а её родственница гордо и надменно прошла мимо. Видимо, нужен был плохой хирург, но филолог в душе и по призванию.