Когда ты отправляешься в поездку, ты всегда надеешься на лучшее, правда? На исполнение желаний, хорошие моменты, развлечения. Как минимум, на выполнение дел, которые предстоит сделать тебе и твоей семье. Ни мысли о плохом. Конечно, есть пессимистические натуры, которые ожидают во всём подвох, но это существа какой-то явно высшей организации. Но многие, как обыкновенные смертные, соответственно, и думают попроще, попозитивнее.

Воскресенье. Чудное, прекрасное воскресенье, когда небо голубое с самого утра, птицы радостно щебечут, солнце освещает только хорошее и прячет в тень плохое. Уж конечно, в такой день хочется исполнения всех-всех желаний. И уж конечно, как абсолютный минимум, хочется считать, что ты вправе рассчитывать на выполнение самого простого дела. Например, забрать уже неделю как оплаченный холодильник. Забрать, привести домой, поставить его в кухню и наслаждаться тихим шумом мощного мотора свеженькой, блестящей покупки.

Несомненно классно устроиться на заднем сидении машины с наушниками. Поставить на случайный порядок любимый плейлист и задремать, закрыть глаза, чтобы их не раздражали надоедливые лучики солнца. И уж совсем не классно услышать тонкий вскрик и понять, что машину как будто заворачивает. Так медленно-медленно, словно в замедленной съёмке. Нельзя открыть глаза. Будет хуже.

Кто сказал, что в минуты опасности вся жизнь проносится перед глазами? Безбожно врут. Очередная красивая выдумка для большей выразительности книг и фильмов. Ничего не пролетает. Только одна мысль в мозгу: выжить. Надо всеми силами цепляться за жизнь. Ведь те, кто говорят, что умереть легко, тоже врут. Только зачем, непонятно.

Боль. Шок. Истерика. Крик. Кровь на лице матери. Ругань. Сигнал. «Скорая». Больница. Уколы. Кошмары. Нервозность. Синяки. Холод. Вместо организма — взведённый курок. Или выдернутая чека гранаты.

Известие о том, что машина не подлежит восстановлению.

Известие о том, что все вещи, в том числе и ноутбук — твой ноутбук, в памяти которого столько твоих мечтаний и надежд, — разбиты. Изломаны. Искалечены.

Известие о том, что человек, поставивший под удар твою жизнь и твоих близких, — милиционер. Никакого шока или удивления. Только тонкий смешок и сковавшая губы ухмылка от пришедшей на ум идиотской фразы: «Моя милиция меня бережёт».

И как вершина — найденный в сумке тяжеленный болт от машины. Красный. Она была такого цвета…

И множество осколков, которые я и сейчас выбираю из сумки. Они острые, ранят руки — и всё равно на кровь на белых ладонях. Их вид, вид обломков затонувшего корабля, прибитых к берегу, ранят душу гораздо глубже. Нет, не ранят. Кромсают на куски. Больше, чем осколки стекла разбитой машины. Это не конец. Это только начало. Начало череды кошмаров. Начало невроза.

Невозможно понять, как этот милиционер может носить форму и защищать людей. Людей, которые на него надеются. Ему на эту ситуацию наплевать. Ему бы только не заплатить денег. Ему бы только спрятаться за спину начальника, который недавно звонил матери, извиняясь вместо него. Ему даже не лень приехать в захолустную деревню на блестящем «фольксвагене» и плакаться, что он беден, у него двое детей, и ему совсем нечем, ну абсолютно нечем платить. Бедняга, что ещё скажешь.