Детство я провела в небольшом латвийском городке — тысяч на сто жителей. Так вот, нищих там можно было увидеть только в одном месте: у ограды костела, по воскресеньям, по три-четыре человека. Уровень жизни населения примерно такой же, как и в России, точно так же мало рабочих мест, точно такие же смешные пенсии. Почему же в России от попрошаек проходу нет?

По паркам и площадям мимо лавочек неторопливо прогуливаются цыганки с кучей своих грязных отродий. А, ну да, дети — это ж святое. При виде человека, который что-то ест, детишки гурьбой устремляются к нему, окружают и начинают клянчить. Или видела как-то раз: цыганёнок подошёл к машине, в которой мужчина ел гамбургер, и стал внаглую, не отрываясь, пристально смотреть сквозь стекло. Кому как, а мне после этого в горло не полезет кусок, на котором только что покоились их липкие взгляды. Выбрасываешь в урну, аппетит к чёртовой матери испорчен, настроение тоже. По правде говоря, внешний вид этих детишек, а также их резвый бег вовсе не говорят о том, что они, бедолаги, живут впроголодь.

Однажды по молодости, по глупости дала денег женщине со спящим ребёночком на руках, которая жаловалась: «Кошелёк вытащили, мне до дома не доехать, а маршрутка — аж сорок рублей…» Шесть лет прошло, она до сих пор у нашего метро тусуется. Раз или два по ошибке опять ко мне подходила.

Пару дней назад гуляли с подругой по центру. Подходит цыганка: «Помогите беременной…» Видимо, предполагается, что у женщин, тем более молодых, это непременно вызовет сочувствие. А другая подруга мне рассказывала, как отказала цыганке с детьми, и та ей прошипела: «Ты до зимы не доживёшь». Послали, конечно — я эту «беременную» там который год вижу. Но даже если бы и в самом деле — почему, чуть только что про детей, у людей отключается мозг? Беременная попрошайка? Нехрен было ноги раздвигать, раз потом жрать нечего. Голодные детки? В детдомах вроде кормят. «Помогите, больной ребёнок»? А что, больных взрослых не жалко? Плодится всякое отребье, рожает больных и неполноценных, потом просит… да нет, не просит — требует милостыню. Увижу табличку «Подайте на аборт» — обязательно подам.

Другая задолбавшая категория — всякая пьянь. «У вас мелочи не найдётся?» Иди работай, бл@$ь! Нормально вообще — здоровым кабанам выпрашивать на улице мелочь у меня, у девушки?! А имя им — легион. Выгляжу доброй, вероятно.

Что, собственно, творится? За получасовую прогулку летним деньком по центру «культурной столицы» несколько раз наткнёшься на попрошаек: цыгане, «оголодавшие» детки, алкашня, бомжи, «сами мы не местные», «кошелёк вытащили», «на корм котяткам» или ещё кто. Нет ни одного подземного перехода, в котором не нашлось бы компании молодёжи с гитарой и разливной бормотухой («Подайте бедным панкам!») либо вороха грязного вонючего тряпья на полу, которое при ближайшем рассмотрении оказывается «матерью-героиней».

Все они меня задолбали: своим видом, своей вонью, своими наглыми взглядами, своими просьбами, которые чем-то напоминают ультиматумы, своей беспринципностью, своей настырностью. Тем, наконец, что при виде их я вынуждена на всякий случай покрепче перехватывать сумку.

На свете есть люди, которым и впрямь нужна помощь, но они-то как раз стесняются просить. Или они неразличимы в стаде всей этой мерзости.