Замечена интересная тенденция: величие нашей державы угасает с ростом чиновничьего аппарата. Бюрократическая машина — само по себе явление тяжёлое, а если каждый мелкий Акакий Акакиевич мнит себя большим начальником, то, считай, всё — задавит такая машина обычного просителя.

Родной университет, лучшее образование в городе, приличное финансирование. Оформляю командировку за счёт одного благотворительного фонда, существующего для таких нужд. Поясню, что деньгами фонда руководство универа не распоряжается и тем более не может какие-либо суммы направить себе в карман.

Квест начался: родная кафедра никогда не знает, какие потребуются документы, хотя я далеко не первый, кто оформляет подобную командировку. «Сходите в бухгалтерию спросите».

Что ж… Идёшь в другой корпус, отмахиваешь пару этажей и слышишь: «Нужен стандартный пакет». Окей. Понимая, что не только интернет, но даже и телефон — вещь в нашем вузе непопулярная, идёшь обратно на кафедру и берёшь стандартные бумаги. Заполняешь, правишь, приносишь на согласование. «Нет, приказ не нужен, выкидывай, они сами там сделают». Хорошо. Выкинув приказ, снова плетёшься в административный корпус — а (фатальная неожиданность!) финансовый отдел работает до часу. На часах без пяти, но стоит ли объяснять, что уже никого нет?

Внимательно изучаешь приёмные часы и возвращаешься на следующий день. Финансисты смотрят волком — ты же за деньгами пришёл, видимо, из своей зарплаты высчитают. Нехотя подписывают. Но вот проблема — главный бухгалтер ушла на обед. «Да, в полпервого! Нет, не знаю, когда будет! Ходят тут всякие!»

Вздыхая, приезжаешь в понедельник, благо сроки ещё не поджимают. Бухгалтер — персона важная, пусть и недалёкая. Постучал тихо — получишь выговор, постучал громко — получишь выговор. «И вообще! Стойте и ждите! Не видите, у меня дела!» Под видом дел с чашкой чая восседает тётечка из соседнего отдела и с презрительной миной обсуждает невестку.

Через 15 минут стояния под дверью милость снисходит, и ты получаешь подпись под тихий бубнёж в стиле «зажрались, такие суммы требуют». Это не я, милая недотраханная женщина, это местные авиалинии.

«Ну, фигня!» — радуешься ты, ведь осталось занести бумаги в приёмную ректора. Но ректора нет, когда будет — неизвестно. Понимая, что сейчас начнётся самая грусть, идёшь к и. о. Там приветливо берут твои бумаги, пролистывают и говорят, что всё хорошо, завтра в канцелярии заберёте — и в кассу за деньгами.

Наступает завтра, и ты просыпаешься от звонка лаборанта кафедры. «Дали обратный ход. Приказ нужен!» Ты не материшься — ты же культурный научный сотрудник. Ты идёшь и составляешь приказ. Люди в нём абсолютно левые, но канцелярии же видней.

Особо радует новая встреча с главным бухгалтером: «Почему нельзя всё сразу сделать в один момент, вы пятый раз приходите, не даёте работать!» Объяснения, что вы тут ни при чём, никого не волнуют. Вы жалкий проситель, а она Бог! Терпите и слушайте, раз уж она отрывает от своего драгоценного рабочего времени пять минут на лекцию для вас, дурака (вместо десяти секунд на подпись).

Потом разные люди долго футболят тебя по кабинетам: «Нет, это не ко мне! Это к Какашкину!» «Зачем вы подписали у Какашкина? По фондам у нас Таракашкин!» Таракашкин, стоит тебе заикнуться о командировке, сурово заявляет: «Денег нет!» — и закрывает дверь. Несколько минут уходит, чтобы вновь войти и объяснить чиновнику, что ты едешь за счёт средств фонда, там всё знают — вот бумажка. Таракашкин подписывает, недоумевая напоследок: «Почему же ко мне? Вам лучше к Писикакову, ну да уж подпишу…»

Отнеся многострадальный приказ в приёмную и. о., ты получаешь кусочек сахару: «Какой вы молодец, что сами всех с приказом обошли, а то мы не умеем их составлять». Молча отдаёшь приказ — и в спину тебе несётся: «Завтра в канцелярии заберёте!»

Из всех придурковатых чинуш адекватной оказалось лишь финансист, которая и начисляет командировочные. Она помогла подправить смету, отсканировала кое-какие документы, сказала, к кому идти дальше. Вот этой женщине дай бог крепкого здоровья и личного счастья. А вот остальным, злым, усталым и недотраханным, я пожелаю задалбываться дальше на их «сверхважной» работе.