Всю жизнь мне не дает покоя один русский народный обычай: везде и всюду делить людей на туалетные группы.

В школе нас категорически не пускали в уборную на третьем этаже — она была предназначена только для учителей. Не пускали с руганью, с угрозами. Мальчики бегали в клозет на первом этаже, девочкам повезло меньше: их туалет находился в цоколе.

В вузе нас не пускали вообще никуда. Чтобы проникнуть в вожделенную «тайную комнату», нужно было выпросить у преподавателя ключ, который нам давали с презрительно-опасливым выражением — вдруг ушлые студиозусы снимут копию или утопят в унитазе? В чёртовом деканате, стоило только появиться в опасной близости от стратегической двери, из соседнего кабинета тут же с воплем вылетал секретарь.

Окончив вуз, мы поступили в ординатуру. И вот однажды я, дипломированный врач, в свежем халате и сменных туфлях шла по отделению медицинской клиники. Дёрнула меня нелёгкая свернуть в закуток, где висела табличка «Служебное помещение». «Де-евушка, вы куда?» — остановил меня на полпути презрительный голос. За мной внимательно наблюдала женщина в самой обычной, не врачебной, одежде. «В туалет иду, в ту-а-лет!» — раздражённо рявкнула я. Презрение усилилось в разы. Тётка снисходительно скривилась: «Это туалет для дежурных! У врачей есть свой». Я ждала заключительной фразы — и я её услышала. «А то ходят тут неизвестно кто!» — подвела итог тётка.

Эта народная традиция доводит меня до белого каления. Что, ну что изменится, если я воспользуюсь не той уборной? Я заражу вас, элита, страшной дизентерией? Или мы с вами в физиологическом смысле чем-то отличаемся? В конце концов, вы бабочками это делаете?