Совсем недавно шёл по городу. Весна, тепло, солнышко светит, зарплату дали — в общем, настроение петь и плясать. А тут на лавочке сидит девочка и плачет. Обычная такая девочка в печали: лет семнадцать, среднего роста, мордочка в потёках туши, губки трясутся, взгляд уставлен в мировое пространство — классическая «бедная Лиза» нашего времени. И бес его знает, что на меня накатило — то ли весна, то ли солнце, то ли зарплата, — но я подсел к ней и попытался завести разговор.

У девочки оказался полный набор переживаний позднего подросткового возраста: несчастная любовь, непонимающие родители и прочее, и прочее, и прочее… В общем, найдя свободные уши, бедная Лиза выдала мне все свои проблемы вкупе с переживаниями и надеждами на будущее.

Поплакавшись в жилетку, моя собеседница развеселилась. Мы с ней часа два сидели и просто разговаривали, глядя на солнышко, весну и прохожих. Некоторое время спустя я посадил её на автобус и отправился дальше по своим делам, не спросив ни телефона, ни адреса. И настроение у меня стало ещё лучше, чем раньше.

Вечером в тот же день, рассматривая новости «Вконтакте», в группе, посвящённой моему городу, я натолкнулся на сообщение, описывающее эту самую ситуацию с точки зрения «жертвы» моего любительского психоанализа. Девушка расписывала мой поступок чуть ли не тринадцатым подвигом Геракла. Моё настроение подросло ещё чуть-чуть, и я решил почитать комментарии, заранее предвкушая всякие гадости, которые будут сказаны либо про меня, либо про «бедную Лизу», либо про правительство и партию.

Их не было. Ни одного. Не поверите, но в ужасном, загаженном «контакте» я не нашёл ни одного отрицательного комментария под постом о том, что лысеющий, полный мужик тридцатилетнего вида три часа сидел на лавке и разговаривал с несовершеннолетней девочкой о её девичьих проблемах. Большинство комментаторов говорили тёплые, добрые слова, радовались, что такие, как я, есть на свете, и ещё не всё потеряно в этом мире. И вот это меня напугало.

Неужели мой поступок — нечто сверхъестественное? Неужели никому просто так, без всякой причины, не приходилось делать добро, которое, к слову, им самим ничего не стоит? Неужели разговор на улице с человеком, у которого явно поганенько на душе, у нас стал равносилен подвигу? Куда же мы катимся, люди?