Дорогой мой супруг, можешь считать меня мегерой, гром-бабой, стервой, но ты задолбал! Ты знаешь, что все претензии ко мне (что я не приготовила тебе ужин из восьми блюд, включая торт-медовик, что на ковре ты увидел две пылинки и прочая хрень) исходят как раз из твоего нежелания помочь.

Вечером была слякоть, утром — мороз. Колеса машины вмёрзли намертво. Отбить с них лёд — дело десяти минут. Сначала я тихо намекаю, что по пути с работы (да-да, ты не возражал, чтобы на машине ездила в основном я, ты же работаешь через две станции метро) я могу заехать в «Ашан» и купить много вкусного. Зевая и ковыряясь в тарелке, ты говоришь, что сейчас возьмёшь ломик и лопатку и откопаешь мне колёса. Я жду. Сначала ты смотришь Ютюб, потом сидишь на толчке. А потом, как в жопу раненный, хватаешь ключи и документы и вылетаешь на работу. Я сама беру ломик и лопату и иду к машине. После нескольких безуспешных попыток отковырять колеса я еду на работу на городской электричке. За 23 км от дома. Опаздываю, получаю выговор. После работы еду на электричке, от супермаркета тащу огромные пакеты еды. Иду быстро, поскальзываясь на колдобинах. Уже 19:20, скоро ты придёшь и потребуешь горячий вкусный ужин. Если бы я была на машине, то уже в 18:20 была бы дома (можно уйти чуть раньше). В комнате уже горит свет. Ты дома. Недовольный и голодный. Не раздеваясь, просто вымыв руки, становлюсь к плите. Быстро жарю рыбу и картошку. Ты откусываешь кусок рыбы и морщишься: почему она не запечённая? Потому что это ещё час без ужина. Ты же хочешь быстрее? Потом у тебя Ютюб, а у меня гора посуды и грязный стол. А потом тебе хочется секса, но я сплю… Утром попрошу соседа за деньги помочь с машиной.

Выходные. Тебе хочется спать до обеда, так как ты лёг в четыре утра, так как в «контакте» созрел урожай и надо покормить рыбок. В девять утра тихо пытаюсь встать и сходить в маленькую комнатку. Ты недовольно мычишь, что хочешь спать, а я задолбала шастать по квартире. Всё бы ничего, но в маленький «кабинет» я хочу ещё с семи утра, просто мужественно терплю. Тихо ложусь снова. Снова мычание. Потом я, неумытая и непричёсанная, готовлю есть, а ты в ванной поёшь песню. До тебя в ванную попасть не получится: сначала ты спишь, а вода будет шуметь, её нельзя включать. Бодрый и свежий, ты выбегаешь из ванной и требуешь блинчики с творогом. И недовольно мычишь: «Иди умойся! Ну что же ты такая неряха!» Спасибо, милый. Просто я старалась тебя не будить.

Вечером приходят твои друзья. С пиццей. Достаю одноразовую посуду. Ты шипишь: «Ты что, Саша из интеллигентной семьи, он ест только из фарфора!» Саша, Вася и ты ушли на улицу, ты решил проводить пьяных друзей. 23:00. В раковине и на столе куча посуды. Саша не может есть из грязной тарелки, поэтому под каждый новый кусок он берёт чистую, но не замечает, что на ковёр упали кусочки начинки из пиццы и ломтик огурца. Когда ты возвращаешься, я пылесошу, а ты начинаешь возмущаться: типа, нашла время! Всё хорошо, милый. Просто ты ходишь босиком и утром этот кусочек пиццы будет в нашей постели. Третьим лишним.

Наверное, пора разводиться.