Есть поговорка: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего».

Сижу с бывшими одноклассниками. Вспоминают, что умерла наша бывшая учительница истории. Слово за слово — начинаются рассказы про неё, случаи из школьной жизни. И вдруг кто-то упоминает, как учительница в пятом классе не выпустила его в туалет, накричав при всех. И начинается:

— Да как ты можешь! Это была великая женщина, сколько на нас сил она тратила!
— Не говори так про неё! Нельзя о мертвых так!
— Всё, она больше ничего не сделает, давай не будем про неё говорить плохо!

И одно мне непонятно: почему факт смерти внезапно делает учительницу-дуру идеальной? Почему она вдруг становится хорошей, а случаи проявления жестокости и несправедливости к ученикам — позорными, которые нельзя даже упоминать, чтобы «не омрачить память»?

Память уже омрачена. Омрачена вызовом в школу матери и криками ей в лицо: «Родили, а воспитать не сумели! Тюрьма по нему плачет, вы вспомните мои слова!» Омрачена растрёпанными волосами и унизительным тыканьем в раковину лицом — видите ли, ученица пришла в школу «накрашенная, как проститутка». Омрачена мерзким хихиканьем в сторону десятилетнего мальчика: «Что, Петров, не можешь потерпеть до перемены? В узелок завяжи и сиди!» Омрачена сниженными оценками, которые она ставила не за знания, а потому, что у неё были любимчики и нелюбимчики. Омрачена тем, что половину уроков мы слушали, какая у неё лапочка дочка в гимназии, не чета нам, тунеядцам и будущему рабочему быдлу.

Если умирает плохой человек, это не значит, что все его поступки внезапно стали хорошими. И отрицать то, что наша учительница истории была сволочью, я не буду.