Знаете, читатели, книга — это исповедь автора. Он пишет то, что пишет. Вы же оживляете эту книгу в своём воображении тоже уникально. Одно и то же произведение можно прочитать абсолютно по-разному. Одну и ту же сюжетную линию можно раскрыть сотней способов. И если вам не нравится конкретный автор, если вы прочитали две-три книги и поняли, что для вас это — полнейший шлак, не стоит орать об этом. Свобода слова подразумевает уважение к чести и достоинству других. Вдруг кому-то то литературное произведение, которые вы поливаете грязью, изменило жизнь?

Я помню себя. Читал и перечитывал «Голубятню на жёлтой поляне», а потом вдруг сказали, что это произведение, полное бессмысленного бреда. «Иди лучше Пулмана почитай». Почитал. Для меня этот фэнтезийный мир (до этого читал и Толкина, и Ле Гуин, и Желязны) не подходит абсолютно. Съел кактус, дочитал серию.

Потом были «Хищные вещи века». И вновь говорят о поверхностности произведения. «И это об одном из кульминационных произведений Стругацких!» — возопил тогда я. Меня не поняли. Отправили учиться и читать Конан Дойля. Вот, мол, где глубина человеческих взаимоотношений. Начал перечитывать. Вновь утвердился в мысли, что детективы — это не моё. Снова съел кактус.

Затем была «Стальная крыса». Вновь произведение развлекательного характера. Направили на «Академию». Увлёкся, прочитал всего Азимова. Съел булочку. С цукатами.

Так вот, ни разу я не критиковал ни одно произведение ни одного автора. Когда меня спрашивали про какую-нибудь незнакомую мне литературу, я просто отвечал: «Не знаю, не интересуюсь». Когда у меня спрашивали, что прочесть, я уточнял жанр и ожидания от книги. Не знаю, кто как, но я до сих пор под впечатлением от той самой «Голубятни», Стругацких и «Империи» Саймака. Но теперь я понял, что вкусы у всех разные. Я, например, не принимаю детективы и обожаю научную фантастику. Я не ем кактусы и не даю их есть другим, рекомендую только понравившиеся мне произведения: «Тебе, наверное, должно понравиться».

И знаете что? Мне верят. Я тоже ошибаюсь, но один раз такая ошибка открыла для человека новый жанр литературы. Хорошо это или плохо — оценивать ему. Хороша или плоха книга — читателю или критику. Но только хорошей или плохой она будет лишь для одного человека. Для того, кто её прочёл.